Мне много лет, мне много лет уже... Но до сих пор я уяснить не в силах: Как могут люди жить с приставкой "лже-"? И в душу гадить, пусть и нелюбимым, Но любящим. Их так легко распять, Унизить, растоптать и уничтожить. Твердила мама: это гадко - лгать. И низко упиваться своей ложью. Смотрю вокруг: ведь проще жить лжецам. Ведь о чужие чувства можно ноги... Когда любовь - игрушка, а не храм. (Он нужен лишь блаженным и убогим) Когда легко идти по головам, По душам тех, кому ты самый-самый... ...Я выросла неправильною, мам... Зачем не врать ты приучила, мама?
Мне уже не хочется "мертвую петлю". Видимо, взрослею я. Видимо, мельчаю. Как же ты не вовремя со своим «люблю». Как же ты не вовремя со своим «скучаю». Это непростительно – пятиться назад, Даже если в будущем все довольно зыбко. На земле у каждого есть свой личный ад. Он зовется простенько — старая ошибка. Было бы доверие… хоть на волоске! В пятый раз сомнительно – слышать, что я лучше)) Значит с кем-то сравнивал, значит было с кем! Хорошо, что жизнь меня хоть чему-то учит. Я былой надеждою больше не свечусь. Мне уже не кажется, мне уже нормально. А когда покажется, я перекрещусь) Бог с тобою, прошлое! Ты — не актуально...
Мужчины, о которых мы мечтали, И за которых, все могли отдать, Как больно иногда нас предавали, как трудно было — это Вам прощать. Мужчины, что себя искали, И уходя навеки, жгли мосты, Так верили, что это лишь детали, Что истины понятны и просты. Мужчины, о которых мы мечтали, Нам преподали жизненный урок, Мы стали жестче самой крепкой стали, Мы поняли, что гордость не порок. Увы, не может время разорваться, Все спуталось на жизненном пути, Мужчины жизнь познав, хотят остаться, А женщины познав, хотят уйти.
Никто никогда никому ничего не должен. Никто никого не обязан любить до гроба. Но только твой голос звенит у меня под кожей По-прежнему нежно и невыносимо громко. И мне этой дозы еще для десятка песен И сотни безумных стихов непременно хватит. Мне только бы знать, что здоров ты, доволен, весел – И все хорошо. Лишь порою тоска накатит О том, что могло бы, когда-нибудь… Но не вышло. Мне в светлое «завтра» оплачен билет на кассе. Но алыми нитями в памяти образ вышит. Никто до сих пор не затмил его, не закрасил. Хотя и старались. Дрожащими голосами Внушали, что лучше меня не найти на свете. А я бормотала, буравя песок глазами, О том, что взаимностью им не могу ответить. Они обижались, пытаясь в укор мне ставить Мои «непомерно завышенные запросы». Но дело все в том, что нельзя никого заставить Любить или не любить. Все предельно просто. Любимым не строят клеток, не варят зелий, Цепей не куют. Их свобода – всего дороже. Ведь счастье - не клад для удушливых подземелий. Никто никогда никому ничего не должен.
Я видела Его вчера в метро, А думала, что больше не увижу. Узнала со спины, ОН был в пальто. И подошла к Нему немножко ближе. Стояла сзади от Него, шагах в пяти, И вспоминала, что нас связывало раньше. Я так давно Его пыталась отпустить... Ну а вчера не знала, что мне делать дальше. Мы с Ним не виделись уже давно. Настолько, что Его отсутствие не убивало. Просто со временем, казалось, стало все равно, И больше мне ЕГО не не хватало. Вчера мне так хотелось подойти, Ведь я скучала иногда, наверно, слишком. Мы ждали поезд, и нам было по пути, Но на той станции из нас был кто-то лишний... Я помню, без Него не очень получалось жить. Точнее просто жизнь остановилась. Вчера смотрела на Него... Он был таким чужим. Я не могла понять, за что я столько билась. Пришел наш поезд, Он зашел в вагон, А я решила подождать другого. Наверно на той станции был лишним Он. Я отпустила прошлое. Примерно в пол восьмого.
А вы умеете плакать молча? Плакать без лишнего звука… без всхлипываний… без слов… просто молча… Забившись в темный уголок своей комнаты… в ночи… когда все спят… Чтобы ни единая душа не увидела вас такой… не услышала… не узнала об этой слабости А вы умеете рыдать навзрыд? выплакивая всю боль… ту боль, что скапливается где-то внутри вас… выплакивать ту часть души… в которую вы никого не пускаете… Это просто слёзы…боли…сердца…разума…ушедших чувств… переживаний… предательства… ушедших людей… всего, что было и чего больше не будет… А вы умеете по ночам плакать так, чтобы утром снова улыбаться?
Все важные фразы должны быть тихими, все фото с родными всегда нерезкие. самые странные люди всегда великие, а причины для счастья всегда невеские. самое честное слышишь на кухне ночью, ведь если о чувствах - не по телефону, а если уж плакать, так выть по-волчьи, чтоб тоскливым эхом на полрайона. любимые песни - все хриплым голосом, все стихи любимые - неизвестные. все наглые люди всегда ничтожества, а все близкие люди всегда не местные. все важные встречи всегда случайные. самые верные подданные - предатели, весёлые клоуны - все печальные, а упрямые скептики - все мечтатели. если дом уютный - не замок точно, а квартирка старенькая в Одессе. если с кем связаться - навеки, прочно. пусть сейчас не так всё, но ты надейся. да, сейчас иначе, но верь: мы сбудемся, если уж менять, так всю жизнь по-новому. то, что самое важное, не забудется, а гениальные мысли всегда бредовые. кто ненужных вычеркнул, те свободные, нужно отпускать, с кем вы слишком разные. ведь, если настроение не новогоднее, значит, точно не с теми празднуешь.
Холодной зима нынче выдалась, папа... Метут снегопады из ветреных мельниц… Я, папа, стараюсь, конечно, не плакать. Пишу тебе письма (по несколько в месяц). Испортился почерк. Нажимы все резче… Ты, папа, меня не вини в невезеньях. Прижаться к тебе бы, обнять твои плечи – и так зимовать у тебя на коленях. Вскочить бы на санки – и снегом бьет щеки! Чтоб слезы из глаз – и смеяться не в мочь… Коварны у жизни порою уроки… черствеет твоя непутевая дочь… Так холодно, папа… Наверно, ангина: так больно глотать эти снежные хлопья. Ты, папа, скажи мне, скажи, как мужчина – ну что ж я меняю все вилы на копья? И с кем я воюю полжизни, полвека… Неужто мне богом отмерено столько? Как много зимы одному человеку. Как трудно согреться, когда одиноко… Да я бы у ног твоих слабым котенком уснула, свернувшись клубком, до весны. А взрослому, папа, больней, чем ребенку, не видеть счастливые, добрые сны… Возьми меня в горы! Держи меня крепче! Твоим отпечатками шагаю во след. Ругай меня, папа, что согнуты плечи. Подставь мне свой старый колючий жилет. Я слушаться буду. Клянусь. Обещаю! Ты будешь меня через пропасть вести. С тобою я справлюсь… Я, папа, скучаю… Прости меня, папочка, дуру, прости… Холодные зимы… метели до мая… Держи меня крепче – я сбилась с дороги. Пишу тебе письма: скучаю…скучаю… Ты – ангел бескрылый, подарен мне богом. Я скоро приеду. Наверное, в среду. Ты жди меня к чаю…готовь мои тапки… И мы отвоюем жизни победу, архангел мой сизый, мой ласковый папка… Холодные зимы…холодные люди… Но скоро капели – и вьюгам конец… И тонок мой мир стихотворных иллюзий, пока меня за руку держит отец.
"Абонент не ответит."- закончим на этом. Да и нам никогда не проснуться с ним вместе. Я была для него самым худшим поэтом, И, наверное, самой хреновой невестой. Если кто-то когда-нибудь спросит о нем, Я отвечу, что он был безумно хорошим! Я скажу, как мы счастливы были вдвоем, Он остался со мной, но теперь только в прошлом. "Абонент не ответит"- распадаюсь на атомы. Я по-прежнему помню улыбку на вкус... Не забыть мне его, но и помнить не надо бы, Прозвучавшие эхом слова "не вернусь". Я надеюсь - он счастлив! Неважно с кем именно. У него же на счастье сплошные причины! Представляете, люди, а мне с его именем, Очень часто встречаются в жизни мужчины!
Не зови её замуж, она уже там была… И на память об этом в шкафу сохранилось платье. А теперь, с головой погружаясь в свои дела, Ей не хочется больше другим раскрывать объятья. Не зови её замуж… Ей чужд романтичный бред, Как и тем, кто ночами считает свои потери. Просто будь её другом, спасай от тоски и бед, Без претензий к тому, что она разучилась верить. Не зови её замуж… А нежно коснись лица, Расскажи ей, что грусть – безобидный ожог крапивой…. Счастье - это не штамп, не шлифованный блеск кольца. Не зови её замуж, а сделай её счастливой.
Подойду к тебе ногами бОсыми И коснусь любимого плеча : " Знаешь, я всегда боялась осени, Осень — это рыжая печаль. Осень — это песня подневольного, Злая чародейка. Верь - не верь, Но повсюду сердцу неспокойному Чудятся предвестники потерь! Отучи меня меня бояться осени..." ...Ты обнимешь, нежность не тая : " Девочка, какая ты серьезная! Что нам осень, если ты — моя! Если ты любимая и нужная, Никому на свете не отдам..." Разом все тревоги, безоружные, Упадут поверженно к ногам... И наступит долгое молчание, Только дождь забарабанит с крыш. " Ты — моя..." сбивается дыхание... Я молчу, и ты в ответ молчишь. Разолью тепло руками нежными, Ты притянешь с жадностью к себе... ...Что мне осень, злая и мятежная, Если ты и в сердце, и в судьбе...
Не потеряй меня, пожалуйста... Любовь ждала нас столько лет... И столько раз судьба безжалостно, При встрече отвечала: "Нет". И нас в пространстве и во времени, Вновь разводила - к полюсам. И мы в тоске ночной не верили, Бессонниц вещим голосам. Но - помнишь день? С небес насупленных, Вдруг луч запел для нас одних - Недолюбивших, недолюбленных, Ни в чем не схожих и родных. В твоих глазах - все листья августа. Все звезды сентября молю: Ты береги меня, пожалуйста, Пока - твоя... Пока люблю...
Он не просто хороший, он лучший! Самый нежный и самый добрый! Я с разбега к нему в душу, Ударяясь до слез о ребра Я с разгона к нему в сердце, Забывая про осторожность, «Я на час! Я хочу погреться! Я тут чуть поживу, можно?» Он целует мои щеки, И на лед моих пальцев дышит, И глядит на меня с упреком, Гладит волосы, шепчет «Тише...» Спросит он: «Ну зачем с разбега? И вообще, не учили стучаться?» Я солгу, что боюсь снега, Но боюсь без него остаться... Закружит на дворе вьюга, Город станет пушисто-белым, Мы нашли на земле друг друга, Я к нему и душой и телом! Ветер свечи порывом тушит, Замирают в испуге звуки, Я с разбега к нему в душу Он в кольцо замыкает руки...
